"Там он лежит, на склоне. Ветер повсюду снует. В каждой дубовой кроне сотня ворон поет." "Где он лежит, не слышу. Листва шуршит на ветру. Что ты сказал про крышу, слов я не разберу."
"В кронах, сказал я, в кронах темные птицы кричат. Слетают с небесных тронов сотни его внучат." "Но разве он был вороной: ветер смеется во тьму. Что ты сказал о коронах, слов твоих не пойму."
"Прятал свои усилья он в темноте ночной. Все, что он сделал: крылья птице черной одной." "Ветер мешает мне, ветер. Уйми его, Боже, уйми. Что же он делал на свете, если он был с людьми."
"Листьев задумчивый лепет, а он лежит не дыша. Видишь облако в небе, это его душа." "Теперь я тебя понимаю: ушел, улетел он в ночь. Теперь он лежит, обнимая корни дубовых рощ."
"Крышу я делаю, крышу из густой дубовой листвы. Лежит он озера тише, ниже всякой травы. Его я венчаю мглою. Корона ему под стать." "Как ему там под землею." "Так, что уже не встать. Там он лежит с короной, там я его забыл." "Неужто он был вороной."
Ахахахахаха страдай шароварня, еврей больше русский, чем ты Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой, Слава богу, проиграно. Как говорил картавый, Время покажет «кузькину мать», руины, Кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелёно-квитный, траченный изотопом, Жо́вто-блаки́тный реет над Коното́пом, Скроенный из холста, знать, припасла Кана́да. Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты рушник-карбо́ванец, семечки в потной жме́не. Не нам, каца́пам, их обвинять в измене. Сами под образа́ми семьдесят лет в Рязани С за́литыми глазами жили как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго: Скатертью вам, хохлы, и рушником доро́га. Ступайте от нас в жупа́не, не говоря — в мундире, По адресу на́ три буквы, на сто́роны все четыре.
Пусть теперь в мазанке хором га́нсы С ля́хами ставят вас на четыре кости́, поганцы. Как в пе́тлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще, А курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы! По́жили вместе — хватит! Плюнуть, что ли, в Днипро́, может, он вспять покатит, Брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый, Кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом, вашего хлеба, неба Нам, подавись мы жмыхом и колобо́м, не треба. Нечего портить кровь, рвать на груди одежду, Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом. Вас родила́ земля, грунт, чернозём с подзолом, По́лно качать права́, шить нам одно, другое. Эта земля не даёт, вам, кавуна́м, покоя.
Ой да лева́да-степь, кра́ля, башта́н, варе́ник, Больше, поди, теряли — больше людей, чем денег. Как-нибудь перебьёмся. А что до слезы́ из гла́за, Нет на неё указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы-каза́ки, ге́тманы, вертуха́и, Только когда придёт и вам помирать, буга́и, Будете вы хрипеть, царапая край матраса, Строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Это Кар была битва Карла 12 Полтава, Слава Богу, что потерял. Шип в словах Бога, Теперь говорят: «кашица» руины; После устья связи с Украиной.
Это kvitny-зеленый, иттербия, моли Желто-Blakytny надеется, что Конотоп; Так как стены вырезать магазин в Канаде. Услуги, без креста, но это не является необходимым Хохловым.
Гой карбованцев, и полотенце, а также семена Zhmenya в пот. Не нам, Кацап обвинив его в измене. Иконки в семьдесят лет в Рязани Была залита глазами в Тарзане.
Скажите им паузу матери дующего metyr строгой; Украина и льняная салфетка на дорогу. Мы идем в округе, не говоря уже - в форме; Три буквы квадрат.
Шары такие же здесь, в землянке в унисон Титу Lyahami четыре кости с вами людьми. Как попасть в петлю, так что вместе, они часто выбирают Курица Борщ грызть только слаще.
Proschevayte, украинцы! Мы жили вместе - достаточно! Или что-то плюнул в Днепре, а не наоборот высоты звука, Тем не менее, несмотря на нас с гордостью, как можно скорее, битком набитый Кожаные уголки года восстания.
У меня нет хлеба воздуха У нас есть дроссель торт колобомы не требуется. Ничто не портит сердце, кровь слезы их одежду, К тому же, как вы любите, и что процедура промежду.
Для того, чтобы исследовать корни скал и колотил напрасно. Она принесла вам обратно в почву, чернозем с подзолами Шьем полосы полным ходом вправо. Для этого не земля, это не Кавун: остальное.
О да ЛЕВАДЕ степи, украл Bashtan, клецки, Скорее всего, это считалось, и потерял - больше, чем деньги. Как-то perebomsya. Ибо подобно тому, как слезы из глаз, Мнение не будет ждать, пока другой человек.
Так как Он есть Бог, орел гетман казаков, и охранник, Когда вы приходите мертвую ошибку; И хрип вы царапая край тротуара не будет иметь Алессандро линия не Тарас нонсенс.
no subject
Date: 2019-08-17 10:41 pm (UTC)no subject
Date: 2019-08-17 10:48 pm (UTC)"Там он лежит, на склоне.
Ветер повсюду снует.
В каждой дубовой кроне
сотня ворон поет."
"Где он лежит, не слышу.
Листва шуршит на ветру.
Что ты сказал про крышу,
слов я не разберу."
"В кронах, сказал я, в кронах
темные птицы кричат.
Слетают с небесных тронов
сотни его внучат."
"Но разве он был вороной:
ветер смеется во тьму.
Что ты сказал о коронах,
слов твоих не пойму."
"Прятал свои усилья
он в темноте ночной.
Все, что он сделал: крылья
птице черной одной."
"Ветер мешает мне, ветер.
Уйми его, Боже, уйми.
Что же он делал на свете,
если он был с людьми."
"Листьев задумчивый лепет,
а он лежит не дыша.
Видишь облако в небе,
это его душа."
"Теперь я тебя понимаю:
ушел, улетел он в ночь.
Теперь он лежит, обнимая
корни дубовых рощ."
"Крышу я делаю, крышу
из густой дубовой листвы.
Лежит он озера тише,
ниже всякой травы.
Его я венчаю мглою.
Корона ему под стать."
"Как ему там под землею."
"Так, что уже не встать.
Там он лежит с короной,
там я его забыл."
"Неужто он был вороной."
"Птицей, птицей он был."
no subject
Date: 2019-08-17 11:03 pm (UTC)no subject
Date: 2019-08-17 11:21 pm (UTC)no subject
Date: 2019-08-17 11:25 pm (UTC)no subject
Date: 2019-08-17 11:28 pm (UTC)no subject
Date: 2019-08-18 10:46 am (UTC)Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
Слава богу, проиграно. Как говорил картавый,
Время покажет «кузькину мать», руины,
Кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелёно-квитный, траченный изотопом,
Жо́вто-блаки́тный реет над Коното́пом,
Скроенный из холста, знать, припасла Кана́да.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты рушник-карбо́ванец, семечки в потной жме́не.
Не нам, каца́пам, их обвинять в измене.
Сами под образа́ми семьдесят лет в Рязани
С за́литыми глазами жили как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
Скатертью вам, хохлы, и рушником доро́га.
Ступайте от нас в жупа́не, не говоря — в мундире,
По адресу на́ три буквы, на сто́роны все четыре.
Пусть теперь в мазанке хором га́нсы
С ля́хами ставят вас на четыре кости́, поганцы.
Как в пе́тлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
А курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы! По́жили вместе — хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро́, может, он вспять покатит,
Брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый,
Кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом, вашего хлеба, неба
Нам, подавись мы жмыхом и колобо́м, не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду,
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом.
Вас родила́ земля, грунт, чернозём с подзолом,
По́лно качать права́, шить нам одно, другое.
Эта земля не даёт, вам, кавуна́м, покоя.
Ой да лева́да-степь, кра́ля, башта́н, варе́ник,
Больше, поди, теряли — больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьёмся. А что до слезы́ из гла́за,
Нет на неё указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы-каза́ки, ге́тманы, вертуха́и,
Только когда придёт и вам помирать, буга́и,
Будете вы хрипеть, царапая край матраса,
Строчки из Александра, а не брехню Тараса.
<1991>
no subject
Date: 2019-08-18 02:48 pm (UTC)Слава Богу, что потерял. Шип в словах Бога,
Теперь говорят: «кашица» руины;
После устья связи с Украиной.
Это kvitny-зеленый, иттербия, моли
Желто-Blakytny надеется, что Конотоп;
Так как стены вырезать магазин в Канаде.
Услуги, без креста, но это не является необходимым Хохловым.
Гой карбованцев, и полотенце, а также семена Zhmenya в пот.
Не нам, Кацап обвинив его в измене.
Иконки в семьдесят лет в Рязани
Была залита глазами в Тарзане.
Скажите им паузу матери дующего metyr строгой;
Украина и льняная салфетка на дорогу.
Мы идем в округе, не говоря уже - в форме;
Три буквы квадрат.
Шары такие же здесь, в землянке в унисон Титу
Lyahami четыре кости с вами людьми.
Как попасть в петлю, так что вместе, они часто выбирают
Курица Борщ грызть только слаще.
Proschevayte, украинцы! Мы жили вместе - достаточно!
Или что-то плюнул в Днепре, а не наоборот высоты звука,
Тем не менее, несмотря на нас с гордостью, как можно скорее, битком набитый
Кожаные уголки года восстания.
У меня нет хлеба воздуха
У нас есть дроссель торт колобомы не требуется.
Ничто не портит сердце, кровь слезы их одежду,
К тому же, как вы любите, и что процедура промежду.
Для того, чтобы исследовать корни скал и колотил напрасно.
Она принесла вам обратно в почву, чернозем с подзолами
Шьем полосы полным ходом вправо.
Для этого не земля, это не Кавун: остальное.
О да ЛЕВАДЕ степи, украл Bashtan, клецки,
Скорее всего, это считалось, и потерял - больше, чем деньги.
Как-то perebomsya. Ибо подобно тому, как слезы из глаз,
Мнение не будет ждать, пока другой человек.
Так как Он есть Бог, орел гетман казаков, и охранник,
Когда вы приходите мертвую ошибку;
И хрип вы царапая край тротуара не будет иметь
Алессандро линия не Тарас нонсенс.